Яхина Гузель Шамилевна

Зулейха открывает глаза 

  Местный председатель сельсовета Денисов – коренастый мужик с крепкой походкой опытного моряка – принял их тепло, даже радушно.

  - Гостиницу вам организую – по высшему разряду. «Астория»! Да что там, бери выше – «Англетер»! – пообещал он, щедро обнажая в улыбке крупные зубы.

  И вот уже – бараны оглушительно блеют, толкаются, вскакивают друг на друга, тряся вислыми ушами и лягаясь тонкими черными ногами. Денисов, растопырив ладони, сгоняет всех в загон – за длинную ситцевую занавеску, разделяющую пространство на две половины. Последний юркий ягненок все еще носится, дробно стуча копытцами, по деревянному полу. Председатель хватает наконец его за кучерявую шкирку и швыряет к остальным; довольно озирается, пинает сапогом пахучие бараньи катышки, гостеприимно распахивает руки (в проеме ворота сверкают полоски тельняшки):

Керуак Джек

В дороге

вновь заполучить все, что потерял. А потерям его не было конца; казалось, это будет тянуться вечно.

  Любимым нашим местом была закусочная при бараках. Сначала мы убеждались, что за нами никто не наблюдает, а главное – что нас тайком не выслеживает ни один из наших дружков-полицейских. Затем я садился на корточки, а Реми вставал мне на плечи и лез наверх. Он открывал окно, которое всегда оказывалось незапертым, потому что он заботился об этом еще с вечера, протискивался внутрь и спрыгивал на разделочный стол. Я был попроворней и, подтянувшись, влезал следом. Потом мы направлялись к буфетной стойке, возле которой становились явью мои детские мечты: я вскрывал шоколадное мороженное, запускал в коробку пятерню и, вытащив громадный кусок, принимался его облизывать.  После чего мы доверху набивали коробки из-под мороженного едой, не забывая при этом о шоколадном сиропе, а иногда и о клубнике, обследовали кухни и открывали ледники, чтобы посмотреть, нельзя ли чего унести еще и в карманах. Случалось, я отдирал кусок ростбифа и заворачивал его в салфетку.

Ханна Кристин

Дом у озера Мистик

кирпичом дорожка начала покрываться мхом. Под рододендронами валялась грязная поилка для птиц.

  И все-таки это было одно из самых красивых мест, какие Энни доводилось видеть. Свежая весенняя трава была изумрудно-зеленой и густой как мех шиншиллы, лужайка начиналась от дома и пологом спускалась к голубому озеру. Далеко за домом в небе собрались тяжелые, стальные тучи.

  Энни взяла с сидения сумку, медленно прошла через пропитанную водой лужайку и поднялась по ступеням на веранду. У двери она помедлила, потом глубоко вздохнула и постучалась.

  Ответа не было.

Тор Анника

Остров в море

Для нее небольшой пакет. «Гранд Базар» - гласила надпись на оберточной бумаге.

  Внутри лежал деревянный пенал для ручек. Выдвижная крышка легко скользила в желобке. С одной стороны она была размечена на сантиметры и миллиметры. Если снять крышку, ею можно пользоваться как линейкой. Коробочка имела два отделения: одно для пера и еще специальная маленькая секция для ластика.

  - Спасибо, - сказала Штеффи. – Спасибо вам большое, дядя Эверт.

  - Ты избалуешь девочку, - проворчала тетя Марта.

Светлов Дмитрий

Норманн. Закон меча

смотрящих в сторону внутреннего двора. Архитектор заметил скепсис на лице заказчика и начал торопливые объяснения.

  - Вот посмотрите, господин герцог, - с этими словами он вытащил угловой сегмент первого этажа, - здесь ваша приемная зала. 

  Норманн равнодушно заглянул в открывшийся проем, затем сам начал вытаскивать различные участки забавной сборной конструкции. Он и не подозревал, что до появления инженерной графики люди строили на основе масштабного макетирования. Закончив осмотр, Норманн с максимально возможной доброжелательностью поблагодарил архитектора и вернулся в карету. Это все равно не его дворец, здесь будет жить совершенно другой человек. До открытия портала остались считанные месяцы.

Кинг Стивен

Страна радости

показывать. Неужто ты такой толстокожий, что не чувствуешь?

  - Чувствую, - ответил Том, обнял меня за плечи и на мгновение прижал к себе. – Сожалею. Я чувствую, как боль струится из тебя холодным канадским, нет, даже арктическим ветром. Позволишь взять одну из твоих банок пива?

   - Конечно.

Ёсимото Банана

Цугуми

осмотреть все лавочки до начала фейерверка», сказав это чрезвычайно ласково.

  - Ой, что это? Кёйти, что у тебя на лице?

  Пока Ёко не сказала этого, мы ничего не замечали. Кёйти стоял в темной части вестибюля, и только сейчас мы увидели, что под его глазам был синяк, который, правда, уже начал проходить.

  - Похоже, мой отец узнал, что мы встречается, и ударил его! – возмутилась Цугуми.

  - Это так, - горько усмехнулся Кёйти.

  - Неужели это правда? – спросила я.

  - Не знаю. Отец не испытывает ко мне большой любви, - со смехом сказала Цугуми.

  Так и не узнав всей правды, мы вышли из дома.